На фото: руководитель ОАО «Фонд поддержки инвестиционных проектов РК» Константин Мальцев
Все чаще приходится слышать о создании в республике некой концепции продовольственной безопасности и повышении конкуренции сельхозпродукции. В некоторые СМИ просочилась информация об отдельных мероприятиях, положенных в основу концепции. В частности, не так давно вызвала пристальное внимание общественности информация о слиянии двух сельхозпредприятий – птицефабрики «Зеленецкая» и свиноводческого комплекса «Зеленец», а также о создании агрохолдинга, в который войдут ведущие сельхозпредприятия республики, в частности, ОАО «СЛВЗ» и ГУП «Южное», которое будет акционироваться. Тут же посыпались предположения о том, кто встанет у руля этой структуры, зачем вообще создается агрохолдинг. Развеять домыслы и обрисовать болевые точки инвестиционной политики республики наш корреспондент попросила руководителя ОАО «Фонд поддержки инвестиционных проектов РК» Константина Мальцева.
– Инвестиционная активность в отраслях промышленности различна, поэтому мы стараемся направлять силы туда, где инвестиционные процессы тормозятся и требуется вмешательство государства. Это и сельское хозяйство, индустрия стройматериалов и отрасль переработки древесины. Сегодня фонд консолидирует все коммерческие активы, принадлежавшие региону. Они находятся на разных стадиях развития – от успешно функционирующей птицефабрики «Зеленецкая» до предприятий, находящихся в незавидном финансовом состоянии.
Поэтому одной из задач фонда является восстановление, приведение в порядок действующих активов. Параллельно за счет того, что мы имеем собственные финансовые ресурсы, самостоятельно или совместно с инвесторами реализуем проекты в различных отраслях. Главное то, что перед фондом не стоит задача заработать как можно больше. Прежде всего фонд должен генерировать новые проекты. Получается, что мы решаем государственную задачу, но в рамках бизнес-структуры. Это своеобразная попытка выработать вариант воплощения в жизнь принципов частно-государственного партнерства, о котором так много говорится. Такого рода корпорации пытаются создавать и в других регионах. Но совмещать интересы бизнеса и власти очень сложно в силу того, что у той и другой стороны разные инструменты реализации задач.
– Почему, на ваш взгляд, столь бурную дискуссию вызвал проект создания агрохолдинга?
– Думаю, в силу того, что этот проект один из наиболее конкретных, имеющих реальную возможность быть реализованным в ближайшее время из блока проектов инвестиционного портфеля фонда. Что касается работ по проекту слияния птицефабрики и свинокомплекса, то уже на 90% завершена реконструкция птицефабрики «Зеленецкая». Окончание работ намечено на 2009 год. Параллельно начнется реконструкция зеленецкого свинокомплекса. К сожалению, это предприятие в его нынешнем состоянии не способно ни организационно, ни финансово потянуть реализацию инвестпроекта. Поэтому было принято решение о слиянии производств, так как они имеют набор технологических процессов, которые могут быть объединены.
Это позволит сократить издержки по производству продукции. Нужно отдать должное Николаю Черному, сумевшему создать работоспособную команду специалистов, сколотившему высокопрофессиональный коллектив. И ему под силу еще одна ноша. На базе этого коллектива вполне реально растить молодежь, которая, набравшись опыта, сможет составить костяк любого предприятия агропрома республики. Ведь обеспечить специалистами любой мало-мальски выигрышный проект в области сельского хозяйства очень проблематично.
Сегодня на свинокомплексе решаются чисто хозяйственные проблемы – налаживание надежного энерго- и водоснабжения, системы отопления для того, чтобы нормально перезимовать. На эти цели уже выделено порядка 30 миллионов. Заканчивается разработка бизнес-плана. Вопрос в том, какую применить технологию на реконструируемом свинокомплексе: датскую, германскую или китайскую? Рассматриваются варианты, которые обеспечат рентабельность работы и не будут столь капиталоемкими.
– Может ли получить поддержку фонда разработчик инновационного проекта?
– Считаю, что при нынешнем положении дел в этой сфере это маловероятно. Во-первых, стоит разобраться, в поддержке какого ноу-хау предлагается поучаствовать. Ведь реконструкция свинокомплекса – тоже инновация в промышленном производстве. Если речь идет о рисковых инновациях, то есть предпринимается попытка воплотить научную мысль в реальный продукт, то здесь я испытываю большие сомнения по поводу реальности воплощения в жизнь такого проекта. И не потому, что я ретроград. Просто инновации – это отдельная отрасль, требующая привлечения специалистов высокого уровня, которые могли бы оценить изначально рисковый проект со всех точек зрения. У нас такой структуры нет.
Оценивая потенциал предлагаемых в республике инновационных проектов, вижу, что годятся к реализации лишь пара-тройка. При отсутствии полноценного комплекта проектов, структуры, способной оценить научную достоверность, технологическую и финансовую возможности реализации, возрастают риски. А ведь финансовая устойчивость фонда – залог успеха работы по привлечению инвесторов в другие отрасли. Если мы провалим 1-2 проекта, то завтра нам откажут в доверии.
При этом я с уважением отношусь к тем, кто предлагает интересные проекты, но это точка зрения одного человека или коллектива разработчиков. Выход – в привязке инноваций к реальному сектору экономики, с научной разработкой нужно пытаться влиться в ту или иную отрасль.
– Константин Рудольфович, насколько мне известно, вы также скептически относитесь к витающей в обществе идее развития высокотехнологичных отраслей, в частности машиностроения... Так ли это?
– Я прежде всего реалист и не противник инновационного развития республики. Но, когда мы говорим об участии фонда, в основном приходится слышать о попытках создания не отдельных предприятий, а отрасли под интересы и потребности конкретного инвестора. Это не совсем системная работа. Если мы говорим об участии фонда в реализации проектов в сфере лесной промышленности, сельского хозяйства, строительных материалов, то понимаем, что отрасли и рынки уже сформированы. Созданное высокотехнологичное предприятие будет, скорее, искусственным образованием.
Меня обуревают сомнения, когда ведутся серьезные разговоры о создании производств лесного машиностроения. Строить сборочный завод по комплектации машин известных компаний, имея неудобное с точки зрения логистики и климатических условий географическое положение, при отсутствии научно-производственной базы, центров поставок комплектующих, при дефиците кадров и оторванности от центров потребления продукции, просто бессмысленно. Гораздо выгоднее закупать те же лесные машины за пределами страны, что и делается сегодня. Да и зайти на машиностроительный рынок по силам опять же крупным корпорациям. Поэтому создавать некое уникальное производство на пустом месте бесполезно, как и носиться с идеями реализации инноваций местных разработчиков. У нас есть предприятия машиностроительного профиля, но они, на мой взгляд, представляют собой механические мастерские, ремонтные цеха при той же нефтегазовой промышленности.
Хотя есть и примеры успешной работы в этой сфере: Ухтинский мехзавод, выпускающий промышленные краны. Но это предприятие было создано в советские времена, когда государство могло себе позволить, не считая денег, построить производство.
– С какими проблемами приходится сталкиваться на пути «вынашивания» инвестпроекта?
– В первую очередь необходима доработка в области нормо-творчества. Скажите, о каком росте производственных мощностей в сфере переработки той же древесины можно говорить, если бизнесмену ежедневно приходится сталкиваться с ситуацией, когда инструкции одного контролирующего органа, касающиеся регламента работы одной отрасли, не соотносятся с другими отраслями? В результате сплошь и рядом возникают парадоксальные ситуации. К примеру, в инструкции прописываются условия разработки карьера для добычи песка под строительство лесных дорог, сопоставимые с требованиями к недропользователям, осуществляющим нефтедобычу! Парадоксы рождаются из-за отсутствия взаимодействия между различными контролирующими органами. В итоге на свет появляются инструкции, противоречащие другим нормативным документам. И вместо того, чтобы заниматься делом, предприниматель вынужден утрясать все эти нестыковки. Вот и получается, что выполнение всех инструкций превращает бизнес-процесс в работу на контролирующие структуры. А сам результат, то есть то, ради чего все и делается, становится вторичным. Это недопустимо.
Кроме того, несмотря на то что фонд имеет залоговые ресурсы и имеет желание вдохнуть жизнь в ряд проектов в области сельского хозяйства, очень сложно идут переговоры с банковскими структурами, неохотно кредитующими крестьянина. Поэтому в поисках алгоритма взаимодействия с финансовыми институтами пытаемся выйти на инвестиционные, международные банки, чтобы привлечь долгие и недорогие ресурсы. Но пока не очень результативно. Инвестировать в действующее предприятие банк не отказывается. Если же речь идет о проекте, существующем только на бумаге, банки, как правило, не спешат выдать кредит. Для большинства финансовых структур участие в кредитовании новых проектов развития не представляет интереса. Гораздо проще работать в сегменте потребительского кредитования.
– Есть ли первые плоды деятельности фонда?
– Сегодня идет реализация проекта строительства Сыктывкарского промышленного комбината, который должен начать заниматься домостроением в промышленных масштабах уже к концу года. «Сыктывкарагротранс» в рамках своей инвестпрограммы практически в два раза увеличил парк машин. Занимаемся организацией собственной проектной конторы, так как на рынке проектных услуг выставляются очень высокие расценки. Мы надеемся, что в ближайшее время сможем увеличить уставный капитал своей лизинговой компании – «Комиагролизинг», которая будет предлагать более интересные условия.
– Помимо всего прочего вы не так давно были избраны президентом Союза лесопромышленников РК. Насколько сложно вникать в новое дело?
– Не могу утверждать, что я большой специалист в лесной отрасли, так как по первой специальности – горняк, имею базовое экономическое образование. Еще полтора года назад, будучи первым замминистра промышленности и энергетики РК, выстраивал взаимоотношения с крупными компаниями – основными налогоплательщиками региона. То есть приходилось заниматься управлением и контролем за исполнением определенного блока соглашений с предприятиями, подведением итогов их деятельности. Думаю, что в ближайшее время мне предстоит более детально изучить специфику отрасли, вникнуть в какие-то чисто технологические моменты. Это вполне достижимо при поддержке специалистов – коллег по союзу. Тем более что на его заседаниях речь идет о реальных проблемах, вполне понятных любому предпринимателю. Одно могу сказать точно: просто так отсиживаться не собираюсь. Если пойму, что смогу внести лепту в дело защиты интересов лесного бизнес-сообщества, то останусь, а нет – уйду.
– Какие первоочередные задачи уже внесли в свой план действий?
– Ни для кого не секрет, что, используя имеющиеся возможности, бизнес самостоятельно решает круг своих проблем. И сегодня большинство предпринимателей натыкается на нерешенные вопросы, требующие более профессионального серьезного подхода. Взять хотя бы вопрос взаимоотношений с федеральными контрольными органами. Союз организует встречи, каждая из сторон высказывает свою позицию и… расходится. Каждый прикрывается инструкциями, не исполнять которые не имеет права. Чтобы разрулить тупиковую ситуацию, нужно искать пути реализации конкретных задач. Это может быть лоббирование интересов лесного сообщества при разработке и принятии нормативно-правовых документов, получение права выхода с законодательной инициативой в республиканский парламент, тесное взаимодействие с депутатами Госдумы РФ, выработка механизмов внесения предложений по изменению того или иного действующего порядка в федеральные структуры исполнительной власти.
Беседовала
Марина ЛЫСАКОВСКАЯ.
Фото Дмитрия НАПАЛКОВА.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Добавить комментарий (доступ свободный):